Религиозный разлом в селе Нигвзиани
Инцидент между христианами и мусульманами в одной из грузинских сёл напомнил об опасной проблеме, угрожающей государственности и «европейскому выбору» страны
Уже несколько дней грузинские СМИ, в качестве первой и самой важной новости рассказывают о ситуации в селе Нигвзиани Гурийского региона, где продолжается противостояние христианского и мусульманского населения. Напряжённость там нарастает после 25 октября, когда местные христиане не позволили мусульманам провести традиционную молитву. В дальнейшем вопрос встал гораздо острее: о праве мусульман жить в Нигвзиани и молится в соответствии со своей верой. Правозащитные организации предупреждают, что если новые власти не вмешаются в конфликт и не обеспечат религиозное равноправие жителей, этот инцидент может привести к серьезным последствиям для всей страны.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Грузины-мусульмане появились в селе Нигвзиани региона Гурия ещё 25 лет назад, когда в соседней Аджарии произошла экологическая катастрофа: селевые потоки накрыли десятки сёл, оставив без крова тысячи аджарских семей. Руководство грузинской ССР приняло решение расселить пострадавших по всей стране. Естественно, тогда мало кто обращал внимание на религиозные различия и в условиях коммунистического режима не могло быть и речи о каком либо конфликте на этой почве. Тем более, ведь речь шла о представителях одного и того же этноса: грузины-мусульмане (аджарцы) и грузины-христиане мирно уживаются в самой Аджарии и не было, казалось, никаких оснований опасаться за последствия расселения аджарцев в других регионах. Действительно, аджарцы, в течении долгого времени, мирно жили в том же селе Нигвзиани, как и многих других регионах страны, исполняя свои религиозные обряды в соответствии с обычаями предков.
Однако конфликт, возникший во время праздника Курбан-байрам всё таки произошёл не на пустом месте. Судя по всему, часть местного населения была давно недовольна тем, что соседи придерживаются других обрядов и традиций. 25 октября молодые люди перекрыли дорогу мусульманам, демонстративно шедшим в молельный дом. Мечети в Нигвзиани нет. «Джаме» обустроено в доме одного из жителей – аджарца Автандила Цинцкалашвили. «Разумеется в своём доме он имеет право создать мечеть и молится, но мы не допустим, чтобы это превращалось в демонстрацию» - заявил один из местных жителей, пытаясь объяснить журналистам позицию христиан. Судя по всему, он имел в виду, что мусульмане, собираясь в центре села, вместе направлялись в дом Цинцкалашвили для молитвы. Кроме того, жители-христиане недовольны частым приездом в Нигвзиани для молитвы мусульман из других сёл, где обустроить молельный дом не удалось даже в частном порядке.
Полиция вмешалась, чтобы предотвратить столкновение, только когда две стороны уже стояли «стенка на стенку» в центре села. Жители Нигвзиани окружили дом Цинцкалашвили, но ворваться туда пока не посмели. Они выставили главное требование: «молится в частном доме не запрещаем, но это не должно носить характер демонстрации и в религиозных обрядах не должны участвовать жители других сёл». Жители-мусульмане отвечают, что у их религии есть свои обряды а запрещать приходить в молельный дом жителям других сёл было бы столь же нелепо как вводить пропуска в местную церковь.
Неправительственные организации, специализирующиеся на защите прав человеке и меньшинств, также обращают внимание на полную абсурдность требований, выдвигаемых частью жителей Нигвзиани: «запрет на демонстративное отправление религиозных обрядов нарушает фундаментальное право на самовыражение – заявил ВК лидер НПО «Либеральная инициатива» Мамука Кардава – если религиозный обряд требует совместного прохода к молитвенному дому, то запретить это равнозначно запрету на молитву и на веру».
В пылу полемики некоторые в Нигвзиани договорились до того, что в селе должны жить только христиане: «Мы не против, чтобы аджарцы здесь жили, но они должны принять христианство» - с «простодушной откровенностью» заявила Кетеван Гирдаладзе. А мусульмане в ответ говорят, что скорее уедут из Гурии обратно в Аджарию, потому что в автономии им никто не запрещает молится по мусульманскому обряду. Кроме того, в Аджарии есть мечети, а в Гурии – ни одной. В данный момент в Нигвзиани 1200 человек исповедуют христианство и примерно 200 - ислам.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Властям пока удаётся тушить пожар, но надолго ли у них хватит на то ресурсов? Причём, у многих наблюдателей возникает логичный вопрос: почему конфликтная ситуация возникла сразу после выборов, на которых победила «грузинская мечта» Бидзины Иванишвили и власть в стране поменялась хотя и не полностью, но в значительной степени?
Вопрос примечательный, поскольку жителям Нигвзиани не нравился молельный дом а также обряды части односельчан и в прежние времена. Сама молельня обустроена ещё 3 года назад. И всё это время местные мусульмане спокойно отправляли свои обычая, - молились вместе с жителями других окрестных сёл. Почему же Нигвзианцы - христиане не выражали протест открыто раньше, во всяком случае не окружали дом Цинцкалашвили и не перекрывали дорогу верующим? Ответ однозначен: потому, что при полновластии президента Саакашвили и «грозного» министра внутренних дел Вано Мерабишвили реакция властей на разжигание религиозной розни была бы предельно жёсткой: в полном соответствии с международными обязательствами по защите религиозного равноправия граждан, власти наверняка арестовали бы всех зачинщиков и отправили их в тюрьму по соответствующей статье уголовного кодекса. Нигвзианцы это прекрасно знали, а один из парадоксов демократии проявился в том, что сразу после победы на выборах более «мягких», демократичных сил, отвергающих силовые или карательные методы при решении сложных вопросов, в селе возник конфликт на почве ксенофобии а новые власти явно не знают что с этим делать и как быть.
Хотя бытует и другое объяснение, ещё хуже характеризующее команду премьер-министра Иванишвили: в его окружении есть люди, открыто выражавшие, в ходе предвыборной кампании, свои «специфически» взгляды по религиозной и межнациональной тематике. Например, министр по делам беженцев и расселению, Давид Дарахвелидзе, в пылу встречи с избирателями, сетовал на то, что «гражданство Грузии даётся всяким неграм, которые заполнили наши города» а грузины, по его мнению, «должны женится только на грузинках» и так далее. Кроме того, вице-спикер парламента от «грузинской мечты» Мурман Думбадзе обвинил одного из своих оппонентов в том, что у того «нет грузинских генов, то есть он по определению не может понять проблем нашей страны».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Судя по всему, окружая себя подобными персонажами в предвыборный период, Иванишвили пытался расширить социальную «базу поддержки» своего движения в обществе, значительной части которой до сих пор чужда религиозная и этническая терпимость. Но сейчас, премьер-министру придётся думать о том, как загнать обратно в бутылку «джина», которого сам же выпустил для победы над Михаилом Саакашвили.
Разумеется, посольства западных государств уже отправили в свои столицы «шифрограммы» с подробным рассказом о новых тенденциях, возникших в Грузии после смены власти и неспособности правящей команды достойно ответить на сложный вызов. А очевидная разница в подходах к подобным эксцессам Михаила Саакашвили и Бидзины Иванишвили лишь укрепляет позиции всё ещё действующего президента на западе, что очень важно в процессе продолжающейся борьбы двух команд в преддверии президентских выборов. Но для страны и грузинской государственности, гораздо существеннее и опаснее «разлом», который может произойти на линии Аджария – Грузия. Ведь за происходящим в Нигвзиани внимательно следят в самой Аджарии, где грузины-мусульмане составляют значительное большинство населения.
Наконец, инцидент в Нигвзиани продемонстрировал, насколько Грузия и грузинское общество (не смотря на все старания прозападных реформаторов) ещё далека от национально-гражданской идентичности и как всё ещё хрупка её социально - политическая конструкция.
2011