«Квартирный вопрос» угрожает Российско-абхазскому сотрудничеству
Продолжает постепенно раскручиваться скандал, связанный с отказом абхазских властей рассмотреть «концепцию» российского МИД по решению 
т.н. «квартирного вопроса», то есть возвращения жилья россиянам, которые в разное время и по разным причинам уехали из Абхазии.
Председатель Абхазского правительства, Сергей Шамба отверг документ (прибегнув при этом к не совсем дипломатичной фразеологии) как «не стоящий внимания и обсуждения».
Это первый случай, когда высокопоставленный Сухумский чиновник в столь резкой форме отвергает саму возможность компромисса по волнующей Москву проблеме. Причём, многие считают, что именно абхазская а не российская сторона была заинтересована в переносе темы из политических кулуаров в сферу публичной политики. Согласно данной версии, абхазские власти специально организовали «утечку» о разногласиях с Россией в местную прессу, тогда как российские дипломаты пытались решить проблему исключительно в ходе неофициальных консультаций. И нетрудно понять, зачем это было нужно Сухуми: скандал сразу привлёк к себе внимание российских СМИ и Российской общественности а столь серьезное разногласие с республикой, независимость которой была признана Россией после пятидневной войны, бросает тень на успех августа 2008 года и создаёт определенные «имиджевые» проблемы для руководства России внутри страны.
История вопроса
Что касается сути противоречия (уже можно сказать конфликта), она такова: во время грузино-абхазской войны 1992-1993 годов и последующие годы, когда Москва не признавала независимость Абхазии, республику покинуло значительная часть населения. Этнические грузины были просто изгнаны а русские и русскоязычные жители уезжали в Россию из безысходности, бесперспективности, разрухи, нищеты и отсутствия работы.
При этом, следует подчеркнуть, что ещё в процессе распада СССР, то есть в 1990-1991 годах, власти тогда ещё Абхазской автономной республики «предусмотрительно» отменили действие на своей территории закона грузии о праве граждан на приватизацию жилья. То есть жители Сухуми и других абхазских городов, в абсолютном своём большинстве, по прежнему лишь пользовались государственным жилым фондом, не имея возможности приватизировать квартиры. Таким образом, они не продавали а просто бросали квартиры, заколачивали окна и двери, наивно надеясь, что когда нибудь смогут вернутся в квартиру, которую считали (и не без оснований) своим.
После признания Россией независимости Абхазии, когда появилась перспектива экономического возрождения и быстрого развития республики, многие россияне конечно пожелали вернутся в свои дома, но оказалось, что абхазские власти уже давно признали их квартиры «бесхозными» и распределили среди представителей коренного населения. Причём, в большинстве случаев среди тех, кто имеет дом на селе, но не прочь обладать несколькими квартирами в городах.
На просьбу Москвы «вернуть имущество россиянам» абхазские чиновники театрально пожимают плечами: «Но ведь эти квартиры не были приватизированы – о каком имуществе идёт речь? Прежние владельцы просто уехали, не ухаживали за жилым фондом (как это предусмотрено ещё советским законом) и мы были вынуждены вселить в государственные квартиры новых жильцов».
Причём, Абхазское законодательство запрещает куплю-продажу недвижимости негражданами Абхазии, а значительная часть граждан России, живущих или живших в республике, не имеют абхазского гражданства. Одновременно, абхазские власти очень умело смещают акценты, - переводя проблему в Грузино-абхазский дискурс: якобы рассмотрение российской «концепции» таит в себе опасность возвращения в Абхазию грузинских беженцев, а это чревато возобновлением войны.
На самом деле, в списке пострадавших россиян, направленных российским посольством в администрацию президента Абхазии, нет ни одной грузинской фамилии: в Москве посчитали, что нет смысла ставить вопрос о возвращении грузин, даже если они получили российское гражданство. Да и сами грузинские беженцы вряд ли захотят возвращаться во враждебную среду.
А второй хитроумный метод «смещения акцентов» - апеллирование к криминальной составляющей, коррупции и клановости. Естественно, все эти факторы тоже имеют место, но сердцевина проблемы вовсе не в них а в стремлении Сухуми во что бы то не было сохранить демографический баланс, сложившийся в Абхазии к концу 1990-х годов прошлого века:
Демографический ренессанс
После изгнания Грузин и постепенного исхода русского (и русскоязычного) населения, в Абхазии, впервые за 130 лет, то есть с момента окончания русско-кавказской войны. сложилась ситуация, когда этнические абхазы (вместе с мегрелами, живущими в гальском районе, которых в Сухуми также считают Абхазами) составляют большинство населения Абхазии. Президент Багапш, выступая недавно в МГИМО назвал цифру 120 тысяч человек.
В данный момент русских в Абхазии не больше 25-30 тысяч (в основном это социально пассивное население – пенсионеры и т.д) армян – около 50 тысяч. Теперь сравним с ситуацией по переписи 1989 года: Абхазы – 80 тысяч, Армяне – 70 тысяч, Русские – 90 тысяч, грузины – 240 тысяч. То есть, в ту пору Абхазы составляли меньшинство по отношению не только к грузинскому населению, но Русским, армянам и другим русскоязычным в целом.
А демографический перевес, как считают абхазские лидеры, в нынешних условиях даст возможность построить истинно абхазское государство: например, с постепенным переходом на абхазский язык делопроизводства и функционирования государственных институтов.
О том, насколько этот фактор важен для Абхазии, свидетельствует хотя бы такой факт: согласно конституции признанной Россией республики, президентом Абхазии может стать только этнический абхазец. Даже знание абхазского языка для этого недостаточно – обязательно «правильное» этническое происхождение.
Почему же до последнего времени Москва открыто не заявляла о своих претензиях и не ставила вопрос о возвращении в Абхазию десятков тысяч русских и русскоязычных жителей? Думается, причина не только в стремлении «не выносить сора из избы». Москва не в меньшей степени заинтересована в «демографическом балансе» в Абхазии, поскольку эта республика очень тесно связана с этнически и культурно близкими абхазам адыгскими народами Северного кавказа. То есть России нужны твёрдые гарантии того, что ни завтра, ни через 50 или 100 лет независимая Абхазия не станет витриной успешности «национального проекта» для народов северного кавказа, где пророй проявляются сепаратистские настроения.
Слабость силы
Казалось бы, у России есть мощные рычаги давления на Сухуми: например, Москва гипотетически может прекратить финансирование Абхазского бюджета, то есть выплату пенсий жителям Абхазии, закрыть границу для абхазских мандаринов под предлогом обнаружения в них вредных веществ (как в случае с грузинскими мандаринами), ограничить приток российских туристов и так далее. Но дело в том, что все эти меры приведут лишь к тому, что Абхазию покинет оставшаяся часть русского населения.
А главная причина «мягкости Москвы» всё таки в том, что в случае открытого и сильного давления на Сухуми, лидеры Абхазии . . . вполне могут поискать и найти тактические компромиссы с той же Грузией. Следует учесть, что после катастрофической по своим последствиям войны и окончательной потери Грузией двух територрий, запросы грузинского общества к своим властям уже настолько низки, что даже в обмен на незначительные уступки (например, восстановление автобусного движения из грузинского Зугдиди в Абхазски Гали или возвращение грузин в Кодорское ущелье Абхазии и так далее) Абхазия вполне может получить от Грузии те же преференции: закупку абхазских Мандаринов, открытие коммуникаций для поездок в Турцию. . . . Более того, грузинские власти могут даже согласится на выплату абхазам пенсий с условием их отказа от «ставшего бесполезным» российского гражданства. Грузинские власти уже вряд ли выдвинут чрезмерные и нереалистичные условия.
Таким образом, клубок Российско – Абхазо - грузинских противоречий, после войны 2008 года не разрешился а затянулся ещё туже. В чью пользу он будет распутан в конечном счёте, зависит от искусства конкретных политиков и дипломатов.
2010
