Гагимарджос батоно Геннадий Онищенко!

Гагимарджос батоно Геннадий Онищенко!

Почему в Грузии пьют за здоровье главного санитарного врача России
   

    После долгих переговоров, Европейский союз согласился зарегистрировать грузинские вина под брендом «колыбель вина». Ведомство «гармонизации внутреннего рынка ЕС» уже выдало соответствующий документ, позволяющий грузинским виноделам объединится под единым брендом и продвигать на колоссальном винном рынке Европы грузинское вино в качестве «дара страны, где «божественный напиток» зародился примерно 3 тысячи лет тому назад».
    Решение еврочиновников факт безусловно отрадный и почётный для Грузии, но, в то же время, весьма удивительный, поскольку в ЕС такие решения не принимаются без самой тщательной научной экспертизы, а любой серьезный учёный, вызванный в Брюссель, просто пожал бы плечами комментируя красивые мифы, бытующие в Грузии относительно главного национального напитка: о зарождении виноделия и виноградарства именно в Грузии и происхождении латинского слова Vinum от грузинского «Гвино».
    Но ведь в первых же книгах ветхого завета есть множество упоминаний о вине и винограде! Так неужели древние жители Египта, Вавилона и Ханаана научились виноградарству у грузинских современников?! Впрочем, с другой стороны, бесспорно и то, что именно в Грузии вино стало чуть ли не фактором этнокультурной идентичности а виноградарство, виноделие и застолье приобрело черты сакрального ритуала. Такого действительно нет больше нигде. Причём, в мире известно только два способа изготовления и хранения вина: европейский и кахетинский, по имени восточногрузинской провинции Кахети, где вино до сих пор выдерживают в огромных кувшинах – Квеври – зарытых в землю.
    Промышленное производство грузинского вина началось лишь в двадцатом веке, а в советский период, пользуясь монопольным положением на огромном рынке от Карпат до Аляски, маленькая Грузия производила циклопическое количество т.н. «виноводочной продукции». Уже тогда зародились проблемы, которые приходится решать нынешнему поколению: европейский способ изготовления вина в «Шато», то есть прямо в имении, непосредственно у виноградника, в Грузии не прижился, поскольку крестьяне традиционно изготовляли вино только для себя и гостей, а не на продажу. Большие винзаводы, казалось, должны были иметь важное преимущество, - давая возможность постоянно контролировать качество. За качеством вина во Франции следит не столько государство, но община, заинтересованная в сохранении высокого престижа продукции. А в Грузии хорошее вино крестьяне изготовляли только для дома.
    На деле всё было ещё хуже: в Грузинской ССР построили десятки крупных винных заводов. В основном в Кахетии. Государственные виноградники простирались до горизонта. Помню, как по приказу ЦК Компартии нас – второкурсников Тбилисского государственного университета - везли на сбор винограда в кахетинское село Архилоскало.. Жили в палатках по нескольку недель в страшной жаре восточной Грузии. Ничего особенного в этом конечно не было: в разных регионах огромной страны с «плановой экономикой» так же «штурмовали» и устраивали «битвы» за урожай где картошки, где бахчевых или кукурузы. Но виноград всё таки не картофель и при таком отношении говорить о «качестве» сдаваемого на винзаводы «сырья» не приходится.
    Огромные очереди из сотен грузовых машин выстраивались у пунктов сдачи и виноград просто высыпали самосвалом на бетонный пол или на землю. Впрочем, монопольное положение нашей солнечной республики на винном рынке одной шестой земной суши не особенно способствовало пиетету по отношению к «божественному растению», воспетому в стихах грузинских поэтов. В фильме Резо Чхеидзе  «Отец солдата» кахетинский старик, отправившийся на фронт в поисках сына и дошедший до берлина, ударил офицера-танкиста за то, что он переехал виноградник. Но другие режиссеры честно рассказывали и о тёмной стороне грузинского виноделия: Директора винзаводов написали жалобу в ЦК на Отара Иоселиани. По их мнению, он оболгал в своём фильме «Гиоргобистве» (листопад) советский способ производства вина. А ведь режиссер сказал чистую правду: в погоне за количеством бутылок и злоупотребляя безысходностью несчастного советского потребителя , директора заводов мухлевали не меньше, чем крестьяне в собственных подворьях. В фильме Иоселиани, один из героев, выполнив приказ директора «обеспечить выполнение плана» (добавив в цистерны то, чего в вине быть просто не должно), крестится и говорит: «Запомните. Передайте близким, друзьям, знакомым, что вино от двенадцатого августа пить нельзя. Прости нам, Господи, прегрешения наши!».
    Сами директора пили из особых цистерн, где хранилось вино для советской элиты и почётных гостей. Эти вина отправляли на разные конкурсы, где они заслуженно побеждали, укрепляя миф о превосходном грузинском вине».
    После распада СССР, когда рынки россии и СНГ заполонили вина из других стран, грузинское виноделие выжило только благодаря этому мифу и традиции: имея возможность выбрать самые престижные бренды, россияне всё же не забыли о «Хванчкаре» и «Киндзмараули», но мелкие грузинские производители из тех самых подворий, - где постыдным считалось угостить плохим вином только гостья а не безвестного покупателя где то в Сибири, - гнали на традиционный рынок «виноподобные» напитки, злоупотребляя благорасположением российского покупателя. Из десятков больших винных заводов выжили всего пять-шесть. Но и они, вместо того, чтобы перебить качеством крестьянский мухлёж и честно конкурировать с виноделами хотя бы далёкой Чили, если уж не с французами, - первоначально пытались сорвать куш на «инерции».
    Однако всевидящее око и вездесущая рука рынка уже в 1990-х годах постепенно начала оздоровлять ситуацию. Примечательный симптом: появились маленькие заводы со своими виноградниками в 5-6 гектаров а то и меньше. Но эти ручейки тонули в водопаде низкопробной продукции. Причём большие заводы чаще всего приватизировали российские бизнесмены грузинского происхождения – в расчёте на тот же «родной» рынок.
    К этому добавилась проблема фальсификации грузинского вина в самой России. К концу 1990-х годов, из каждых десяти бутылок грузинского вина на российских прилавках пять были произведены в антисанитарных условиях крестьянских подворий, ещё четыре – в таких же условиях в самой России и только одна бутылка была «настоящим грузинским вином» разлитой на винных заводах в Рача или Телави. «Хванчкару» можно было купить в любом ларьке во всех российских городах, тогда как в регионе Рача производится всего несколько сот декалитров этого вина в год.
    Естественно, такое положение постепенно убивало грузинское виноделие, лишённое всяких стимулов и перспектив развития. Ситуация, как это не парадоксально, в корне изменилась после 2006 года, когда главный санитарный врач России, Генадий Онищенко полностью запретил импорт грузинских вин. Сколько бы не говорить о политических мотивах Москвы в контексте постепенного, но неуклонного скатывания российско-грузинских отношений к войне, бесспорно и то, что Генадий Григорьевич не очень лукавил в оценке подавляющего большинства продукции, продаваемой в России под брендом «грузинского вина».
    Первой реакцией грузинских властей стало хамское высказывание  тогдашнего министра обороны, Ираклия Окруашвили, но вскоре пришло осознание необходимости борьбы за новые рынки,  в том числе европейский рынок, где нет никакого «мифа о грузинском вине», то есть невозможно мухлевать и всучить покупателю «спиртосодержащие жидкости», по определению Геннадия Онищенко. Только тогда выяснилось, что в Грузии всё таки умеют делать хорошее вино, пусть и в гораздо меньших объёмах. Для сравнения: в 2005 году страна экспортировала 60 миллионов бутылок вина а в 2011 году – только 18,5 миллионов. Но если денежная выручка 6 лет назад составила 81, 328 миллион долларов, то в прошлом году – уже 54, 103 миллиона, хотя вина продано в разы меньше! Никто и не мечтает о том, что Грузия когда либо сможет конкурировать с Францией, Испанией, или Италией, но потеснить на рынках вина из Чили, Австралии, Калифорнии. Аргентины, Болгарии и других производителей в этой ценовой категории уже вполне реально.
    Большинство грузинских кампаний продают вина в ценовом сегменте от 3 до 10 евро. Но это уже настоящее вино а не «спиртосодержащая жидкость». Причём как количество экспортируемого вина, так и денежная выручка растёт в среднем на 20-30 процентов ежегодно. Правда, львиная доля по прежнему продаются в постсоветских странах, но европейское и американское направления ширятся с каждым урожаем.
    А если грузинское вино когда либо вернётся в Россию, то это уже будет напиток, соответствующий мифу о нём. Именно поэтому в Кахетии на полном серьезе пьют за здоровье Геннадия Онищенко – спасителя грузинского вина и тысячелетней традиции виноделия.

2012