Рынок примирения

    Во время предвыборного митинга в гори, будущий премьер-министр Бидзина Иванишвили обещал жителям города и всего региона Шида Картли (соседнего с Южной Осетией), что в случае победы, он восстановит огромный эргнетский рынок на границе Грузии и Южной Осетии. Это заявление участники митинга встретили бурной овацией. Естественно, Иванишвили и его помощники знали, какие вопросы больше всего беспокоят людей в конкретном регионе и какие посылы они воспримут лучше всего. Советники лидера коалиции «Грузинская мечта» не ошиблись, но осуществление этого обещания после победы на выборах оказалось делом куда более сложным, чем подготовка эффектной речи, не раз прерывавшейся аплодисментами.
    Эргнетский рынок – уникальный миротворческий проект, возникший без вмешательства политиков. Именно поэтому он достоин внимательного изучения экспертов, занимающихся другими конфликтными регионами: в 1992 году, когда отгремела трёхлетняя грузино-осетинская война - начавшаяся с митингов и вылившаяся в ужасное кровопролитие – в регион конфликта вошли трёхсторонние миротворческие силы. Их костяк составили российские десантники.
    Казалось, ни о каком примирении речи быть не могло: слишком много крови пролито с обеих сторон. О «политическом статусе» реально не говорили, поскольку примирить несовместимые позиции считалось делом безнадёжным. Тем не менее, неожиданно для многих оказалось, что люди, ещё совсем недавно стрелявшие друг в друга и обвинявшие противную сторону в «геноциде», вполне способны сотрудничать исходя из меркантильных соображений: все хотели работы, доходов, достатка, все желали обеспечить достойную жизнь детям, старикам- родителям и если для достижения цели достаточно торговли с врагом, грузинское и осетинское общество сочли это допустимым и возможным.
    Подчеркнём, что речь идёт о твёрдом консенсусе в обеих обществах. В некоторых других конфликтных зонах он оказался невозможным. Так или иначе, но уже с конца 1992 года появились первые признаки оживления торговли сначала с участием жителей соседних грузинских и осетинских сёл. В Тбилиси и Цхинвали этому процессу не мешали, - учитывая общественный консенсус. Затем, с течением времени, приграничная торговля приняла более масштабный и организованный характер: в селе Эргнети возник маленький рынок, появились первые лотки и «будки». Где точно проходит граница, в селе никто не знал да и не изучал с особым пристрастием: совпадение общественных интересов сглаживало углы а Марс с Меркурием смогли достичь компромисса именно в этом забытом местечке. Рынок постепенно расширялся, обрастал инфраструктурой (без всякого государственного вмешательства), приобретая характер регионального «Хаба», где торговали люди из других регионов Грузии и Северной Осетии.
    Более того, в Эргнети приезжали торговцы из Азербайджана, Армении, Дагестана и даже Ростова. Из России в своеобразную «свободную экономическую зону» везли топливо, промышленные товары, табачные изделия, водку, муку и так далее. А с юга на север шёл поток цитрусовых, яблок, винограда и вина, зелени и так далее. Осетины и Грузины завязали прочные знакомства, приходили друг к другу в гости, доверяли крупные суммы и партии «на честное слово». Хотя многие из них знали, что партнёр ещё совсем недавно стрелял в него или соотечественников.
    Вскоре Эргнети стал крупнейшим рынком на Кавказе. Ежедневно там общались тысячи людей. Иногда спорили, бывало и ругались, не могли договорится о цене и так далее, но бог торговли Меркурий заставлял их искать компромиссы. Разумеется, были масштабные эксцессы, как, например, поставки контрабандного спирта через Южную Осетию в РФ. Не исключено, что в этом прибыльном деле участвовали не только власти, но и некоторые представители миротворческих сил. Но те, кто привык к примитивным чёрно-белым картинкам, обязаны посмотреть и на другую чашу весов. А там был мир.
    . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
    Где то с 1997 года представители Международного валютного фонда забили тревогу в связи с постоянными проблемами в грузинском бюджете. Главные доноры грузинской экономики требовали «изучить», «исправить», «пресечь» и так далее. В их отсчётах (правда не прямо, а обтекаемо) звучала мысль о том, что главная причина бюджетных проблем - в неспособности государства защитить внутренний рынок от «неучтённых товаров», то есть контрабанды. Если подходить формально, то всё продаваемое и покупаемое в Эргнети как раз и была контрабандой. Но Шеварднадзе был очень осторожным политиком. Посмотрев на «весы», он предпочёл испортить отношения с МВФ и даже смирится с прозвищем «несостоявшееся государство», чем тронуть уникальный миротворческий проект, примиривший врагов.
    Всё изменилось после «революции роз» 2003 года: новые грузинские власти, в первую очередь объявили войну коррупции и контрабанде, как главной причине неспособности государства выполнить свои социальные обязательства перед населением. И надо признать, формально они были полностью правы: действительно, Эргнети объективно мешал установлению на внутреннем рынке цивилизованных правил игры, делал бессмысленным нормальную конкуренцию бизнесменов и привлечение инвестиций. Эти вопросы многократно поднимались во время российско-грузинских консультаций в 1990 годы. Тогда Москва намекала, что решением может стать вступление Грузии в единое таможенное пространство с Россией. Естественно, в этом случае, проблема «контрабанды в Эргнети» отпало бы сама собой а совместные экономические границы России и Грузии проходили бы по внешнему периметру Грузинских границ. Но такое решение, по сути, означало делегирование в Москву важным полномочий, то есть отказ от суверенитета и Шеварднадзе, полностью в своём стиле, решил оставил «всё как есть».
    Размораживание грузино-осетинского конфликта в 2004 году началась именно после того, как администрация Саакашвили, - в полном соответствии с интересами укрепления государственности и её экономического базиса, то есть установления контроля над экономическими границами, - сначала ограничила торговлю, а затем полностью разрушили «рассадник контрабанды и коррупции». Грузинские власти заплатили эту цену во имя наведения бюджетно-финансового порядка. Бюджет страны вырос в четыре раза за 3 последующих года, но процесс неминуемо двинулся к большой войне, потому что рухнула главная опора мира.
    Есть категория людей (в том числе аналитиков) кто всегда пытается искать причину неудачи того или иного процесса в ошибках или злонамеренности политиков. Однако, в данном случае мы имеем дело не со злой волей президента и его команды, а фундаментальным противоречием между интересами национального проекта грузинской государственности и сохранением мира в конфликтной зоне. Именно поэтому, на вопрос: «возможно ли восстановления Эргнетского рынка?» ответ однозначен: в условиях, когда новые власти Грузии не желают даже рассматривать возможность вступления страны в евразийский таможенный союз а продолжают осуществлять проект строительства грузинского государства как части евроатлантичесского пространства, он может быть исключительно отрицательным. Никакого «Эргнетского рынка» больше не будет. Этот проект стал жертвой объективного межгосударственного противоречия, преодолеть которое путём компромисса, в нынешней парадигме, абсолютно невозможно.

2012