Памятники у дороги

     Недавно президент Абхазии, Сергей Багапш прокомментировал традицию установления у абхазских дорог памятников погибшим в автокатастрофе и заявил: «мы не можем превращать всю Абхазию в кладбище. Это чуждая абхазскому народу, привнесённая извне традиция, от которой следует отказаться».
        Конечно, когда абхазский политик говорит о «привнесённости» той или иной традиции, то с учётом негативной коннотации данного термина он, по определению, может иметь в виду только Грузию. А само отношение к подобной практике свидетельствует о разнице в ментальности двух этносов, не смотря на внешнюю схожесть, близость и родственность их национальных культур.
        Действительно, в Грузии за последнее полвека сложилась некая «традиция», когда родственники (реже друзья) погибших в автокатастрофе устанавливают на трассе, недалеко от места трагедии, памятный знак или даже полноценный памятник с надписью «здесь, такого то числа, погиб . . . . упокой господи его душу».
        Часто это не только надпись и крест а полноценно оборудованная беседка: со столом, лавками, перекрытием от дождя и красивым ручейком в граните.
        Естественно, имеется в виду, что люди остановят машину у воды и беседки, усядутся за стол, может быть и накроют его едой, припасённой на дорогу. А если выпьют, то первый тост обязательно произнесут за упокой души погибшего, глядя на его фото и сокрушаясь о безвременной и нелепой кончине человека, полного сил и здоровья.
        Во всяком случае, именно на это надеются близкие покойного, тратя на оборудование беседки немалые средства, и чаще всего не ошибаются.
        Традиция посвящения покойному существует во многих странах мира. Например в центральном парке Нью - Йорка можно увидеть скамейки, с соответствующей надписью, установленные родителями в честь и в память умершего ребёнка. Можно привести подобные примеры и из европейской традиции, но вот установки памятников у места гибели в автокатастрофе – специфически грузинская традиция, вытекающая из особой культуры прощания и погребения.
        Эта культура во всех цивилизациях является самым сокровенным «хранилищем» кода этнонациональной идентичности, поэтому если и подвержена каким либо изменениям, то лишь в направлении усиления и максимализации: как в случае с памятниками у шоссейной дороги. Ведь в прежние века, такая традиция, по понятным причинам существовать не могла.
        В Грузии был случай, когда суд оправдал (!) государственного чиновника, арестованного за растрату, поскольку адвокат подсудимого сумел доказать, что указанную сумму тот истратил на организацию поминок в день похорон матери.
        С точки зрения любой цивилизованной страны, решение абсолютно неправомерное: ведь деньги то государственные?! а значит, по сути, были изъяты чиновником в личных целях у других граждан. Но решение суда никого не возмутило. И в этой истории прослеживается та же тенденция, что и в стремлении устанавливать памятники у места гибели родственника – тем самым превращая личную драму в общественную.
        Причём в грузинских поминках, как правило, участвуют несколько сот человек. Иначе нельзя. Люди занимают деньги, закладывают последнее имущество: дома, квартиры, рискуя остаться без крыши над головой, но меньше 200 человек на поминках не бывает. Причём вне зависимости от социального ценза и положения семьи. Разница только в скорбном меню. Но вино, хлеб, зелень, рыба, особые и приготавливаемые лишь на это случай блюда из овощей подаются всегда.
        Если нет поста – обязательно готовят хоть какие то мясные блюда. Таким образом, христианский пост часто облегчает положение бедных семей, причём так, что им не в чем себя упрекнуть.
        Но вновь и вновь приходится говорить, комментируя вековые традиции, что время в любом случае берёт своё и привносит важные нюансы даже в самые сакральные и непоколебимые традиции.
        Например, когда в семье происходит страшная трагедия и смерть забирает ребёнка, поминки уже не устраиваются. Соблюдаются все другие ритуалы, кроме этой. То есть поминальный стол не накрывается ни в самой семье, ни для гостей, пришедших на похороны.
        Если внимательно проанализировать это новшество, оно раскрывает многие пласты самой культуры прощания и погребения (ещё более интимной, чем вера), которая в Грузии особым образом вплелась в христианскую традицию.
        Вплелась, внешне никак не нарушая её канонов, но всё таки напоминая, что любая национальная культура – феномен ещё более обширный и, в какой то степени, самодостаточный.

2011